– Я все уже поняла. У вас есть любовница, она замужем. Ваша тетя угрожала рассказать всем об этой связи, а вы уложили меня к себе в постель, чтобы заткнуть ей рот. – Лаура с презрением смотрела на него. – Вам не следовало так утруждать себя, синьор. Достаточно было попросить меня не встречаться с вашим отвратительным кузеном.

– Лаура… послушай. Я… хотел тебя.

– Пожалуйста, не ждите от меня благодарности. Вы хотели на мне поупражняться? Чтобы быть в форме для вашей замужней дамы?

– Тебя подводит память. Ты же знаешь, что у нас с тобой все было не так.

– С моей памятью все в порядке, и я прекрасно помню, как ваша тетя с кузеном застигли меня в вашей спальне и начали оскорблять. Вы подставили меня. Ведь ваша тетя позвонила вам и предупредила, что едет на виллу.

– Она мне не звонила, – ответил он. – Останься, любовь моя, прошу тебя. Я все исправлю.

– Вы ничего не сможете исправить. – У Лауры сдавило горло. – Вы меня использовали, и я всегда буду ненавидеть вас за это. Я хочу уехать… и никогда больше вас не видеть.

Снова повисла ужасающая тишина. Затем, медленно подбирая слова, он произнес:

– Все не так просто. Я не смог тебя уберечь и за это прошу прощения. Но учти – ты могла забеременеть.

– О, не беспокойтесь, синьор, – с сарказмом ответила она. – Если это так, то я приму меры… и вам это ничего не будет стоить. Возвращайтесь к своей любовнице со спокойной совестью.

– Виттория не моя любовница. – Алессио, теряя терпение, повысил голос. – Я плохо поступил, признаю, но с ней у меня было всего один раз.

– И со мной тоже, – получил он в ответ. – А теперь, если вы исчерпали свои неубедительные и пустые оправдания, может, вы наконец уйдете и оставите меня одну?

Она чувствовала, как растет его гнев, и приготовилась к взрыву, но взрыва не последовало. Ровным голосом он произнес:

– Я уйду, но мне кое-что нужно. Мой халат. Я хотел бы получить его обратно, если не возражаете.

– Конечно, я его оставлю.

Он протянул руку.

– Я хочу взять его прямо сейчас.

Она долго молчала, потом тихо выговорила:

– Не надо… пожалуйста…

Он насмешливо поднял брови.

– В чем дело, синьорина? Я прошу вас вернуть мне мою вещь. Или вы предлагаете мне самому снять ее с вас?

Она с трудом развязала двойной узел, сняла халат и швырнула ему под ноги. И осталась стоять обнаженной, не делая ни малейшей попытки прикрыться руками.

Но Алессио не смотрел на ее тело – его взгляд был прикован к ее дымчатым глазам, полным гнева и презрения.

– Вы ведь знаете, что мне стоит только коснуться вас…

Да, к своему стыду, она это знала. Но, подражая его грубой интонации, ответила:

– А вы должны знать, что я скорее умру, чем позволю вам это. Уходите. Сейчас же.

– Естественно. Я дам распоряжение Гильермо. – Он слегка поклонился. – Прощайте, синьорина. Желаю вам… счастья.

И он ушел, так и не взяв халат. Лаура нагнулась, подняла с пола шелковую ткань и поднесла к лицу. Она в последний раз вдыхала запах кожи Алессио.

– Все кончено, – прошептала она. – Он ушел. И я никогда его не увижу.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Алессио был у себя в кабинете, и оттуда слышал, как отъезжает автомобиль с Лаурой. Он долго сидел, обхватив голову руками.

Когда он вышел из ее комнаты, то был вне себя от бешенства. Никогда ни одна женщина не говорила ему такое. Но разве он когда-нибудь поступал так хоть с одной женщиной? Он заслужил те презрительные слова, которые Лаура бросила ему в лицо. Гнев понемногу стыл, оставив в душе холод и пустоту. Он пошел в гостиную, и в коридоре его задержала Эмилия.

– Мне очень жаль, ваша светлость. Мы пытались не пустить синьору, вашу тетю, в комнату маленькой синьорины, но не смогли. Синьорина Лаура поэтому уехала?

– Это я во всем виноват, Эмилия, – мягко ответил он. – У синьорины были свои причины, чтобы уехать в Англию.

– Но она вернется?

– Нет, – сказал он, стараясь не встречаться со служанкой глазами. – Не думаю.

Алессио застал свою тетку сидящей на диване. Синьора Висенте листала журнал мод и потягивала кофе.

– Алессио, дорогой. – Она едва взглянула на него. – Теперь, когда наша нежеланная гостья уехала, я подумала, что можно пригласить Беатрис Мандзоне с отцом. – И самодовольно хмыкнула. – Они с Паоло очень мило общались в Трасимено.

– Ход ваших мыслей мне понятен. Однако я вынужден вам отказать. Я не стану больше принимать ваших гостей, тетя Лукреция. И я не желаю, чтобы вы либо ваш сын провели еще ночь под моей крышей.

От неожиданности синьора лишилась дара речи.

– Если это шутка, Алессио, то неудачная, – наконец сказала она.

– Поверьте, я не шучу. И не желаю в будущем иметь с вами ничего общего. Никогда.

– Но мы с Паоло твои ближайшие родственники. – Голос у тетки задрожал. – Твой отец был моим братом.

– Если вы помните, большую часть жизни он не хотел с вами знаться. – Алессио смерил ее ледяным взглядом. – Гильермо повез синьорину Мейсон в Рим, так что ваш шофер свободен, и я буду рад, если вы уедете как можно скорее. Разговор окончен. Прощайте, тетя Лукреция. – И, кивнув, вышел.

Алессио сидел в библиотеке и просматривал электронную почту, когда там появился Паоло.

– Мамочка говорит, что ты нас выгоняешь, – помявшись, сказал он. – Я что-то не так понял?

Алессио обошел письменный стол, присел на край и скрестил руки на груди.

– Сегодня день всеобщего отъезда.

– Ты имеешь в виду малышку Лауру? – Паоло пожал плечами. – Но, послушай… если бы я притворился и простил ее за то, что она переспала с тобой, мамочка этому ни за что не поверила бы. Мне ничего не оставалось, как отделаться от нее.

– Ты, кажется, не огорчен тем, что ее потерял, – заметил Алессио.

– Наоборот, мне это совсем некстати, – с кислым видом ответил Паоло. – Пока ты не влез, мне удавалось обманывать маму. Еще пару дней, и она поняла бы, что с Беатрис у нее ничего не выгорит.

– А каким образом синьорина Мейсон вписывалась в этот обман?

– Нет смысла делать из этого секрет. Я подобрал ее в Лондоне, пообещал оплатить перелет плюс дать денег, если она притворится влюбленной в меня. – Паоло похотливо ухмыльнулся. – Должен сказать, что она вошла в роль. Это на вид она по-английски холодна, а вообще… Но ты ведь это понял прошлой ночью. Странно, что она сама обо всем тебе не рассказала. Но, возможно, не успела? Ты занялся с ней другими делами… Я и сам…

Паоло не понял, каким образом он очутился на полу.

– Это ложь, и тебе это известно. Ты не касался Лауры Мейсон и не смей говорить о ней в подобных выражениях, – угрожающе произнес Алессио, сжимая и разжимая кулак. – Ты вернешься в Лондон лишь для того, чтобы сдать дела. Ты больше не работаешь в банке Арлеши. А теперь убирайся.

Алессио вышел из библиотеки, а Паоло, чертыхаясь, поднялся на ноги и осторожно потер подбородок.

– Ты пожалеешь об этом, кузен. И твоя подружка тоже. Я знаю, как ей отомстить.

В самолете Лаура тщетно пыталась уснуть, но события прошедших двадцати четырех часов мелькали в усталом мозгу кадрами из фильма. Когда она приехала домой, то легче ей не стало, так как Гейнор естественно, захотела узнать, почему Лаура вернулась раньше, чем планировала, и ее не убедили уклончивые ответы, что все обернулось не так, как хотелось. К тому же у Лауры был несчастный вид, несмотря на все усилия держаться невозмутимо.

– Только не говори, что ты влюбилась в этого Паоло! – воскликнула Гейнор.

– Слава богу, нет. – Лаура с отвращением вспомнила, как столкнулась с ним, уходя с виллы: он обозвал ее и заявил, что она не получит ни цента.

– Что ж, хоть это хорошо. – Гейнор внимательно посмотрела на подругу. – Но я уверена, что кто-то все же у тебя был. Расскажешь, когда захочешь.

Лаура твердо знала, что никогда не захочет говорить об Алессио. Боль от сознания того, что ее так цинично использовали, была слишком глубокой. Ее излечит только время. К счастью, она не беременна. Подтверждение этому она получила через два дня после возвращения и не знала, радоваться или огорчаться. А порой она спрашивала себя: вдруг он все-таки приедет за ней. Но глупо и сентиментально ждать этого. Теперь она должна сосредоточиться на том, что действительно важно, – на своей работе.